Дождь в Роттердаме. Сумерки. Среда.
Раскрывши зонт, я поднимаю ворот.
4 дня они бомбили город.
И города не стало. Города -
Не люди прячутся в подъезде
Во время ливня. Улицы, дома
Не сходят в этих случаях с ума
И, падая, не призывают к мести.

Июньский полдень. Капает из вафли
На брючину. хор детских голосов.
Вокруг - громады новых крпусов.
У Карбюзье то общее с люфтваффе,
Что потрудились оба от души
Над переменой облика Европы.
Что позабыли в ярости циклопы,
То трезво довершат карандаши.

Как время ни целебно, но культя,
не видя средство отличия от цели,
Саднит. И тем сильней от панацеи.
Ночь. Три десятилетия спустя
Мы пьем вино при крупных летних звездах
В квартире на 20м этаже -
На уровне, достигнутом уже
Взлетевшими здесь некогда на воздух.

Бродский, Роттердамский дневник. Въелся мне под кожу. Набрала по памяти. Не отпускает второй день.