Дверной колокольчик прощально звякнул, выпуская посетителей. С неба неожиданно посыпался мелкий снежок. Эби поежилась и обхватила себя руками - все-таки, когда она выходила из дому, было гораздо теплее.
"Погода сошла с ума", - ворчливо подумала она, затем снова обратилась во внимание, слушая разъяснения оперативника. Он открыл дверь, и Эби запрыгнула на истертое сиденье, затем, подвинувшись, сняла старый потрепанный рюкзачок и поставила его на колени. Руки по привычке крепко сцепились на нем, прижимая внешние кармашки.
"Они ничего не знают. Ничегошеньки. И что бы этот человек не говорил, они не могут держать отца без доказательств. Их ведь нет, правда?"
Девушка снова повернулась к оперативнику, все еще державшему дверь для госпожи Вороновской.
- И как, улики тоже есть? Прям как в фильмах? Алиби всякие, доказательства и так далее... и суд тоже будет? - Эби из всех сил старалась, чтоб голос ее звучал ровно и безразлично, с толикой любопытства. Однако, получалось неважно. Голос звучал как-то слабо и неубедительно.
Одна радость - они могут это списать на недавний обморок. Никто ведь не заподозрит такую хрупкую тихую девушку в личном интересе к этому делу, тем более в укрытии фактов. Эби нервно облизнула губы и покрепче перехватила рюкзак, вздыхая. Она точно знала, что отец не виноват. И к этому убийству на станции девушка сама тоже была непричастна. В то злосчастное утро и ночь перед ним она была дома, со Стариком, готовилась к выпускным экзаменам, а затем они легли спать. Если бы случился приступ, она бы запомнила, да и отец бы ее остановил. У него всегда висело множество душистых трав, которые могут привести в чувство своим резким ароматом.
Однако, если не она, и сто процентов, что не отец, - то кто? Погрузившись в размышления, Эби не сразу поняла, что мужчина что-то ей ответил, а она прослушала. Она раздраженно тряхнула хвостиками, злясь на себя за невнимательность.
- Простите, что? Я задумалась.
В этот раз она будет внимательнее и не пропустит ни слова из того, что может хоть как-то прояснить ситуацию.