Семь стадий деградации самовосхваления

Стадия первая: ты ДОПИСАЛ.
Стадия вторая: ты в ВОСТОРГЕ от того, ЧТО ты написал.
Стадия третья: Ты читаешь комментарии.
Стадия четвертая: Ты читаешь, ЧТО ты написал.
Стадия пятая: Ты начинаешь сомневаться в том, что ты написал.
Стадия шестая: Ты читаешь комменты.
Стадия седьмая: ты преисполняешься отвращения к тому, что написал.

---

А ты знаешь, наша история когда-нибудь кончится.
Мне об этом - что странно - напомнила именно осень.
Все эти крыши и тучи, плащи, перелетные зонтики.
Все совсем как в тот год, только нам тогда было по восемь.

В те давнишние дни дождь до нас не дошел, но мне помнится
Мятный запах мороза и горький - сопревшей листвы.
Ты тогда обещал, что как только мне девять исполнится,
Ты отправишься в лес и найдешь мне перо от совы.

Нам двенадцать, и лес пахнет дико, светло и заброшенно.
Грусть легка и легки, как она, наши полушаги.
Я просила тогда "Пожелай мне чего-то хорошего!"
Ты смеялся, сказав "да пребудут с тобою мозги!"

Снова осень, и ветер горячий и злой, удушающий,
В уголках твоих глаз притаилась - я знаю - тоска.
Лес из детства за летние дни превратился в пожарище.
Тишина в нашем доме суха, горяча и горька.

Нам семнадцать. Сентябрь. Шальные дороги бросаются
Врассыпную. Тебе путь к морозам, а мне путь - в дожди.
Вкус боярки во рту... разрывается нить, разрывается!
Ты не чувствуешь, брат? Подожди меня, брат, подожди!..


...Знаешь, каждая сказка имеет свое окончание.
Осень кончится. Память сотрется. Истлеет листва.
Пальцы серого ливня настойчиво щупают здания.
В темноте о потерянном перышке плачет сова.

@темы: стихи, мои стихи

---

Холодно. Холодно. Хо-лод-но. Очень холодно.

---

Дома холодно, шо писец.
Из-под одеяла вылезать НУ СОВЕРШЕННО не хочется. А вылезая сразу же напяливаю одежду, и джинсы в первую очередь. Холодно.
Говорят, 15го включат отопление.
Поскорее бы!
Укутываюсь альпинистским спальником и так и хожу по дому. Тепло...
Я б так и на улицу пошла. И на работу. Нет, серьезно. Равноценная замена - пуховик. но в него нельзя залезть целиком.
Поскорее бы уже зима. Зимой в квартирах тепло >< И пуховик можно носить - и никто на тебя косо не посмотрит.
А со спальником не проканает - на меня даже дома бабушка косо смотрит, когда я в нем передвигаюсь, перебирая ногами, высунутыми в дырку снизу, и максимально закутав голову сверху. Эдакая синяя гусеница.
Да, кстати, бабушка уже приехала. И мы уже друг друга немного раздражаем. Период блаженного мирного сосуществования был недолгим - всего три дня. А потом началось "Повзрослей уже, найди себе другую работу, бла-бла-бла...". Я - будда. Я - золотой будда в позе лотоса. Я - статуя золотого будды в позе лотоса. Я ничего не слышу, а даже если и слышу, я не могу встать и наорать на бабушку - я же статуя! И тем более, будда. Будда бы не стал орать на бабушку. Он бы вообще орать не стал.
Да...
А еще у Ле-матьи новое хобби. Он переворачивает и исследует мусорку каждую ночь, находит там колбасные кожурки - и жрет их. В т.ч. пластиковые. А потом блюет. Идет, ищет чео-нибудь такого снова - и снова блюет. Опыт его ничему не учит. Я ж говорю, тупое животное.
Ладно, надо на работу выходить. Вылезать из спальника Т_Т
Впереди долгий рабочий день...

---

Писала заявку до 6 утра, в 10 зачет, легла поспать, в 8 встала, чтобы начать готовиться, и тут... СООБЩЕНИЕ! преподаватель заболел, сегодня зачета НЕ БУДЕТ!!!
БОГ! ТЫ ЕСТЬ! СПАСИБО ТЕБЕ, БОЖЕЧКА, СПАСИБО! >< имей ты физическую оболочку, я бы тебя тут же обняла и затискала! А так пойду обнимать подушку по крайней мере еще пару часов!

---

~Выкладка, выкладка, завтра выкладка, ну почему все я делаю в последний момент, ля-ля-ля? ~ Выкладка, выкладка, парам-пам-пам!

---

С восстановлением проблем не возникло, но есть куча неприятных моментов.
Например, я паникую, т.к. завтра выкладка и (!!!) зачет. А у меня нет трех лекций. А по ним будут вопросы. А отсканить мне все никто никак не может. И отфотать. Все как-то разом смылись из онлайна.
И у меня волна паники, мне кажется, что я ничего не знаю и не помню.
А еще, оказывается, что-то стряслось с моим научруком и он то ли уволился, то ли что... так что... у меня, блять, новый научрук!!! И при этом, я не знаю, кто, к кому меня направят, и, главное, мне что, новый диплом писать?! (А если новый научрук будет совсем не компетентен в теме, которую я изучаю?) И как быть?
В общем, зашибись.
Зато сегодня с Мэл хорошо провели время.
Но очень боюсь зачета.
И выкладки.
Сегодня не сплю, ага-ага.
А еще завтра на работу.

---

Мэтти таскает соленую рыбу. Сушеного минтая.
Самое очаровательное, что он его не ест - тот для кота адски соленый. Ле-матья просто хватат его зубами и подкидывает, затем убегат, прибегат, нападат, кидат и играт.
В общем, развлекается.
Особенное удовольствие коту доставляет утаскивать рыбу со стола. Если я даю ему с руки - он ее игнорит.
Так что я ему даю по шапке каждый раз, когда вижу, что он ее стаскивает, но не сильно - ребенок хоть поиграет немного, я давно с ним не бегала и не играла.
Надо будет налить ему побольше воды - там столько соли, я пыталась рыбу мыть, но соль ее насквозь пропитала, и кот мокрой сушеной рыбой не интересуется.
Ну да бог с ним) Доволен - и ладно.

---

Ацетилсалициловая кислота творит чудеса.
Морозить перестало, немного тошнит и все плывет при резких движениях, но я уже среди живых.
Прибраться бы... если оживу, через час пну себя за приборку. А еще реверс.
А еще рассказ про Ане. Я хочу его дописать осенью. Чтоб ко вторнику бы еще кусочек... мечты.

---

Слишком херово, чтобы что-то делать, что-то думать, вообще, чтобы быть.
Кружится голова, меня ужасно мутит и тошнит, еще и морозит вдобавок. Не помню, что я такого ела вчера, может ли это быть отравлением? Или давление вдруг скакнуло?
Доползла до компа, чтобы пожаловаться, а теперь обратно в постель. Даже лежать херово. А уж двигаться...

---

Пока названия нет.

Выкладываю немного отшлифованные части рассказа. Пока есть 3 главы, эпилог и смутное представление, что же будет в середине. Но я намерена потихоньку его писать.


1.

И дело было даже не в том, что она ничего не видела, но скорее в том, что видела она слишком много. Босые пятки шлепали по холодному мрамору пола, длинные полы платья, как назло, путались в ногах, оплетали тонкие лодыжки, словно желая, чтобы их хозяйка упала, упала - и была настигнута.
Дыхание с хрипом вырывалось из груди, сердце колотилось, как сумасшедшее, а в висках шумно билась кровь, но она не имела права остановиться. Пальцы чутко вели по шершавой стене атриума... но вот рука провалилась в пустоту. Она с ужасом отшатнулась вправо, но не нащупала стены и там, секунда паники - куда, куда?! - и...

Цокая коготками по ржавой ленте трубы, Крыса торопливо пробиралась вперед, усы нервно подрагивали, а уши ловили любой отзвук преследователя... пока еще было тихо. Перебравшись через гору наносного мусора, она на секунду притормозила - направо был огромный широкий ход, ведущий в коллектор, налево - узкое ответвление, уходящее в никуда... но инстинкты никогда ее не подводили. Крыса, без тени сомнения, юркнула...

- Налево.
Она завернула и продолжила свой бег, минуя ряд дверей по правую сторону от себя - пальцы отсчитывали дверные проемы - один, два, три, пять, семь...
С разбегу больно врезалась лбом в каменную кладку - тупик! - из груди вырвался испуганный всхлип, и она тут же зажала себе рот руками - нельзя было, чтобы ее услышали... вдалеке послышались всё ускоряющиеся шаги.
Мысленно взмолившись - Помоги мне, Кай! - толкнулась в первую же дверь, чудом - Ей ли не знать, что нет ничего естественнее сверхъестественного? - оказавшуюся открытой, и юркнула внутрь, плотно притворив тяжелую дверь за собой, и огляделась.

Ветер свистел в ушах, крылья болели от напряжения, но она продолжала лететь на пределе своих сил, всё ускоряясь и ускоряясь. Краткий оборот головы, из-за которого она чуть не врезалась в фундамент парящего острова, лишь убедивший ее, что погоня не отставала. Ангелы были неприкосновенны. Убивший ангела карался смертной казнью... но если ангел смел проронить слова, смерти предавался он сам. И на него устраивалась облава. У нее не было выхода. Скоро новость о клятвопреступнице облетит весь Альвист и каждый десятый примет участие в Охоте. Если не каждый второй. А те, кто не осмелятся поднять руку на ангела, пусть и мятежного, несомненно, выдадут ее консулату. Оставался лишь один вариант... сердце тревожно сжалось от осознания, что дороги назад больше нет... бедный Кай, он так старался убедить их сменить гнев на милость, но суд был непреклонен, и всё, что он мог сделать - это лишь задержать их немного... Возможно, за это его накажут, но, конечно, не так сурово, как её - нет серьезного наказания для ангелов, кроме смерти, но смертью караются лишь клятвопреступники, нарушившие обет молчания. Что же до всего остального - они даже не имеют права к нему прикоснуться, Кай такой же ангел, как и она, и он неприкосновенен, пока хранит печать на своих устах...
Но ей нельзя сейчас о нем думать, осталось совсем немного времени, прежде чем ее заметят в тени парящих камней, нужно решаться и поскорее... Выдохнув, она бросила последний взгляд на парящие светлые дворцы Альвиста, сияющие в лучах солнца... и, заломив крылья, нырнула вниз, в облака, в бездну, скрывающуюся под ними...

... Несколько секунд полета, и она больно ударилась о каменистую почву, разбив локоть. Окно осталось где-то высоко позади, и она, проглотив слезы, поднялась и побежала, что есть сил, прочь, прочь от стен монастыря, прочь - пока ее не хватились. Её не видели - по крайней мере, она искренне надеялась на это - и у нее была небольшая фора, пока все монахи и дети из монастырского приюта были на обедне. Прочь, прочь... она слишком много видела, она слишком много знает, чтобы все хорошо кончилось.

Трава колола босые ступни, мелкие камешки впивались в кожу, но на всех планах вокруг была пустота - безопасная пустота неба, обеденного зала, тёмной канализации, зимнего сада, морского простора, широкой площади... путь был пока что свободен. Свобода... - вдохнув полной грудью, она на миг позволила себе насладиться ветром, упруго бьющим в крылья, и снова рванула вперед. Видела бы ее сейчас матушка, чей недовольный голос так часто вырывал свою непутевую дочь из, как та выражалась, "больных фантазий"... она помнила всё, как будто это было вчера.


- Франческа! Франческа! Господи, да где же тебя носит, дрянная девчонка!
- Меня зовут Ане, мама. - Упрямо бормочет тихая бледная девочка лет семи, волосы невесомым пухом обрамляют маленькую головку, слепые глаза невидяще смотрят в небо.
- Что? Что ты там опять бормочешь?! Франческа, что я тебе сказала сделать сегодня утром?
Ане поджала губы и послушно слезла с перил веранды. Женщина, которую девочка привыкла называть своей матерью, никогда ее не слушала.
Её всегда и везде звали Ане. Тогда почему же здесь, в этой вселенной, ее мать упрямо звала ее Франческой? Это ведь не было ее именем. Девочка пыталась донести эту простую мысль до матери с тех самых пор, как впервые осознала себя. Но женщина не слушала, нет, она сердилась, кричала, что Ане - упрямая, глупая, да еще и лгунья в придачу. И ленивая.
Ане вздохнула и прикрыла глаза. Ну как, как объяснить матери, что помыть посуду можно и потом, но сейчас гораздо важнее - не пропустить важный...

...совет собирался в полдень, для обсуждения назревающего конфликта с Киррой. Последние десятилетия в Кирре был чудовищный кризис, но наконец в результате восстания бывший король был свергнут и обезглавлен... как говорится, король умер - да здравствует король! И теперь новоиспеченный избранник народа подогревал в населении ненависть к более успешным и богатым соседям - например, к ее королевству, Виттре. Ане потерла лоб и подняла взгляд на советников, пытающихся перекричать один другого. Советник Скорре спорил с советником Буго, уверенный, что Кирра не посмеет напасть на страну в пять раз больше нее. Буго не питал подобных иллюзий. И теперь поначалу мирная дискуссия грозила перелиться в скандал. Кто-то осторожно тронул ее за плечо. Королева повернула голову и позволила себе улыбнуться. Кай, ее шут, хитро сощурился и раздул щёки, изображая советника Скорре, и закатил глаза. Ей потребовалась недюжинная выдержка, чтоб не рассмеяться, но шут все равно увидел искры смеха, пляшущие у нее в глазах и удовлетворенно кивнул. Королева мысленно вздохнула, собралась и вновь обратила внимание на спорящих. Их давно пора было прервать. Даже шут, неслучайно решивший высмеять именно Скорре, видел, что война неизбежна. Отсрочить ее было можно, но рано или поздно Кирра пойдет на них войной, и пусть людей у них меньше, но злобы и отчаяния больше - их гонит голод и зависть. Война...

- Франческа, чтоб тебя черти побрали!!!
Ане вздрагивает, когда ей по плечу прилетает полотенцем с завязанным узлом на конце и, спотыкаясь на ступеньках, летит вниз...
Крыса прыгает с крышки мусорного бака и приземляется метром ниже на грязном асфальте, конечно, на все четыре лапы...
- Франческа? - мать, кажется, испугалась.
- Я в порядке, мама. Я не ушиблась. - Женщина, у которой сразу же отлегло, разразилась бранью и ушла в дом.
Ане встает и отряхивает платье, прислушиваясь к отголоскам радио, играющего во дворе у соседей. Компания из стариков собралась вокруг него, тщательно вслушиваясь в дискуссию между диктором и приглашенными гостями.
- Боюсь, нет никаких сомнений, новая война с Германией...
- Да что вы говорите! Правительство не посмеет!..
- Уверяю вас, это неизбежно...
- Это просто курам на смех!..
Ане вытряхнула камешек, закатившийся в сандалии, и вздохнув, поплелась в дом. Война будет. Кирра нападет, и для кого-то это будет сюрпризом, но не для нее. Если бы только ее послушали! Там, в Виттре она была королевой, она могла изменить ход событий. Это, несомненно, как-то повлияет на нее здесь, но как - Ане никогда не могла сказать.
Всё дело было в том, что она видела слишком много. Но зато она никогда не ошибалась.


2.

Если бы Ане жила в деревне, ее бы просто считали деревенской дурочкой и оставили бы, наконец, в покое. Но здесь, в городе, на нее смотрели, как на некое чудовище, опасную сумасшедшую. Соседские дети дразнили ее издалека, боясь подходить близко. Да что там соседские! Родные браться избегали ее, а самый младший, Микаэль, звал ее ведьмой - конечно, когда никто не слышал. Кто знает, как бы отреагировала матушка?
Мир её матери был на диво прост. пространство ограничивалось тремя пластами: миром реальным, а также раем и адом, куда души, несомненно, попадали после смерти. Жизнь госпожи Ревелли определялась десятью заповедями, указанными в библии, а всё, что не попадало под них, для матери Ане было недоступно, и она предпочитала спрашивать совета священника или, на худой конец, блюстителя порядка.
Поэтому ей никак было не понять своей дочери. И Ане не могла, как ни пыталась, объяснить матери всё, что видела. В лучшем случае ее называли лгуньей, в худшем - девочку ждало наказание.
Но хуже всего стало, когда она увидела Кая.
Они были знакомы повсюду - даже там, где Ане была крысой, она могла учуять и узнать его среди прочих канализационных тварей.
Но, наученная горьким опытом, Ане молчала, скрывая своё знание.
Мать и все вокруг называл его Иисусом. Но Ане-то знала. Кто еще это мог быть? Конечно, Кай, которого она знала, на её памяти никогда не носил бороду и был гораздо моложе, но сходство было поразительным. Неоспоримым.
Мама рассказывала, что Иисус пожертвовал собой ради всего человечества, а потом умер, воскрес и вознесся на небо... Ане сомневалась насчет последнего - в конце концов ни в одном из миров она еще не видела, чтоб мертвые воскресали, но в остальном это было очень похоже на Кая - защищать других любой ценой. Даже ценой своей жизни. Конечно, это был Кай. И если на секунду предположить, что небеса этого мира существовали (в конце концов, если всё, что видела Ане, было реальным, то почему бы и нет?), то Кай был наверху, и он - она верила, хотела в это верить - приглядывал за ней. Потому что они везде были друзьями.
Но, конечно, она не смела сказать этого матери.
Кай всегда ей помогал. И Ане никогда не забывала.


Ей пять лет, и она бежит со всех ног, а за ней, громко смеясь, несутся её обидчики. Ане не знает, что они сделают, когда догонят свою жертву - но у нее не возникает даже тени мысли остановиться. Ноги уже не чувствуются, в голове гулко бьется кровь...

Позади хлопают крылья, раздаются крики охотников. У неё нет шансов - убийцы, уничтожившие её семью, конечно же, с лёгкостью расправятся с ребенком, ставшим случайным свидетелем.
Она петляла между крышами и башнями. Едва оперившиеся крылья с трудом выдерживали её вес и напор воздушных потоков. Выхода не было, только...
Из-за угла вылетела яркая фигура, тёмные, цвета древесной коры крылья мазнули её по лицу, и Ане вскрикнула, не справившись с торможением и падая вниз, кувыркаясь. Резкий рывок - и кто-то поймал её за руку. Девочка зажмурилась, ожидая удара клинка - но ещё один рывок вверх заставил её открыть глаза. Это... это был ангел! Она посмела прервать путь ангела! Синие глаза, смотрящие без осуждения, тёмные волосы заплетены в характерные косы, а тело всё покрыто татуировками, свидетельствующими о касте незнакомца. Неприкосновенный. Ангел.
Если бы она не была так испугана и в таком отчаянии, Ане ни за что бы не обратилась к Высокому, но единственное, что сейчас для нее имело значение - он мог помочь. Единственный шанс. Чудо. Сама встреча была чудом. И Ане выдыхает:
- Спаси!

Ангел - нет, только не сердись! - хмурится, но затем оборачивается и, видимо, замечает преследующих, потому что взгляд его становится леденяще холодным и внимательным. Он коротко кивает и, сжав руку девочки ещё крепче, срывается с места. Ане не знает, куда они летят, ей страшно и больно, лёгкие горят, а в боку колет, но всё, что ей остается - довериться молчаливому незнакомцу.
Ане поняла, куда они летели, только увидев лазурные шпили и узорчатую арку Ангелириума - и сразу осознала замысел своего спасителя. Он не мог защитить её от убийц, но мог отвести туда, где она будет в недосягаемости. Туда, где Ане сделают такой же, как и его самого. Ангелом. У девочки перехватило дух. Ангелы -Высшие, вестники, передающие самые тайные переговоры, важнейшие документы, срочнейшие вести и послания. Им платили, как никому другому, самый завалящий ангел был богаче какого-нибудь светлого князя, ангелов нельзя было убить или ранить - покусившийся на вестника карался смертной казнью, а его семья проклиналась до седьмого колена верховными жрецами Энну.
Но за такие привилегии приходилось платить. Послушники, желающие стать ангелами , проходили тяжелый обряд посвящения, после которого не всякие выживали, а выжившие (по крайней мере те, которые смогли не произнести ни звука во время обряда), становились ангелами, но еще несколько лет усердно учились, чтобы соответствовать своей новой касте...
На самом деле, для Ане это был единственный выход - если она останется жива, то станет неприкосновенной, да и из-за принимаемого обета молчания она не сможет никому рассказать об увиденном... а если умрёт... что ж, её преследователям это будет только на руку.
Теперь, когда и преследователи поняли, куда направлялись девочка с ангелом, они явно не спешили нападать... но и не отставали. Они проследят, чтобы у девочки не было шансов сбежать.
Ане и не собиралась.
Когда они влетели в обширный зал, ангел подвел её к сухопарому старику у длинной стойки и кивнул, указывая на девочку.
- Привел нам нового послушника, Кай? Ну-ну. - Старик склонил лысую голову, держащуюся на удивительно тонкой шее, и смерил Ане пристальным взглядом подслеповатых водянистых глаз. Несколько секунд он молчал, затем хмыкнул и улыбнулся беззубой улыбкой, которая отчего-то показалась Ане очень пугающей. - Ступай по своим делам, я позабочусь о ней.
Ане в приступе внезапной паники вцепилась в руку ангела, но тот ободряюще улыбнулся ей и подтолкнул к старику, аккуратно расцепив её хватку на своем запястье.
- Дитя моё, ты пришла сюда, и всё же боишься? Точно ли ты хочешь стать ангелом? Вечно хранящим молчание? Наблюдателем жизней чужих? Молнией сокровенных мыслей? ТЫ уверена?
Ане подняла взгляд на старика, затем оглянулась на своего спасителя - по его коже разбегались сине-оранжевые с жёлтым геометрические узоры, темные волосы заплетены в тяжёлые косы, на лицо, покрытом татуировками, ярко горят глаза...

Тяжёлый камень чиркнул Ане по виску. Она вздрогнула и вскинула руки, прикрывая голову. Крики сзади были оглушительно громкими, теперь она могла различить отдельные голоса.
- Ведьма!
- Теперь она точно никуда не денется! Там обрыв!
- Давай, слепошарая, прыгай! Прыгай! Прыгай!
Еще один камень ударил её в спину и Ане оступилась, но, почувствовав зияющую пустоту впереди, отшатнулась.
Выхода не было. Она стояла на краю обрыва - убегая от преследователей, девочка совсем не отдавала себе отчета, в какую сторону бежит, и теперь все пути к отступлению были отрезаны. Позади была стая озлобленных голодных хищников - городских мальчишек - впереди был обрыв, а внизу, наполовину погребенные под слоем съехавшего пласта породы покоились развалины старой церкви. Кое-где из земли торчали остатки арматуры и растасканных кирпичей.
Выхода не было. Или?..

- Так что, девочка? Ты повернешь назад?
Ане еще раз оглянулась на своего спасителя, не спешившего уходить, на старика, терпеливо ожидающего её ответа... и молча кивнула.
Старик взял её руку в свою сухую ладонь и улыбнулся. Её спаситель, видимо, увидев то, что хотел, напоследок улыбнувшись, развернулся и скрылся за поворотом коридора.
- Нет нужды отмалчиваться, милая. Это твои последние минуты, когда ты еще можешь что-либо произнести. Ещё несколько минут - и ты замолкнешь навеки -независимо от того, останешься ты жить, или нет. Тебе страшно?
- Да. - Выдавила из себя Ане.
- Ничего. Бояться - это нормально. Но не забывай верить в себя. Если ты не будешь верить - страх поглотит тебя, и даже если ты выживешь, от тебя ничего не останется, а мёртвые изнутри ангелы нам также не нужны, как и мёртвые снаружи, так? - он кивнул Ане, ведя её за собой в неприметный проход за стойкой.
- А... это будет больно? - осторожно спросила.
- Нестерпимо. - Обнадёжил её старик, безмятежная улыбка не сходила с его лица. - Но ты ведь готова, да?
- Да. - ответила девочка, хотя уверенности совсем не чувствовала.
- Тогда ты выстоишь.
Они подошли к небольшой комнате, в глубине которой плескалась непроглядная чернота. Ане обеспокоенно поглядела на своего проводника и нерешительно помялась на пороге.
- Ты готова?
Ане глубоко вдохнула и...

... сделала шаг вперед. Удивленно-испуганные ахи позади, несколько секунд полёта - и тело её ударилось о твердую поверхность церковного фундамента. Боль была ослепительной, и, наверное, Ане бы ослепла, если бы уже не была слепа от рождения...
Дышать было больно, в лёгких что-то хлюпало и сипело, кажется, по подбородку текла кровь...
Мир начал куда-то уплевать, и лишь где-то высоко-высоко раздавались испуганные крики недавних мучителей...


Ане лежала на голых камнях, между ржавых арматурин, а рядом с её головой, где потревоженная её падением земля осыпалась, на солнечном свете переливался кусок стены, с остатками фрески, изобраджающей Христа...

3.

Мать ее боялась. Ане чувствовала это, видела, как божий день. По мимолетной дрожи в голосе, по резко отдернутой руке, по коротким заминкам в разговоре. По щекочущему ощущению между лопаток, когда она играла или помогала матери по дому, который означал, что женщина на нее смотрит. Ане старалась не замечать этого, но три недели в госпитале были самыми лучшими днями в ее жизни - семья почти не навещала ее, всего лишь пару раз, младшие братишки плакали и казалось, впервые искренне переживали за нее, а мать даже погладила ее по голове. Но в остальное время она была предоставлена самой себе. Приветливая медсестра приносила ей обеды и они разговаривали с ней обо всем на свете, пока Ане не уставала слишком сильно, тогда Мия говорила "Ну все, хватит, доктор мне головенку открутит за то, что я тут тебя заболтала!" - и поправив одеяло, оставляла Ане одну...

Ане юркнула в небольшую расщелину между скалами и оглянулась. Похоже, Миела, с которой они играли, действительно испугалась и отправилась в Сад Мальков. Ну и ладно, как бы Ане не не успела полюбить подружку, но та наверняка принялась бы отговаривать девочку от необдуманных и порой чересчур опасных игр. После очередной такой игры все тело Ане было покрыто ссадинами и царапинами, а многие чешуйки были вырваны, и на их местах белела тонкая кожица – результат столкновения со стайкой старших из Рифа Острозубых. Воспитателям она сказала, что застряла между Дальних Камней, поспорив, что сможет протиснуться в щель между ними – не первое поколение мальков соревнуются в гибкости и изворотливости в тех местах. Узнай старшие, что она выплывала за пределы территории Сада, ее могли бы запереть в комнатах на неделю, а то и больше.
Но сегодня у нее были совсем иные планы – Ане хотела выплыть на Границу. Старшие рассказывали, что когда она вырастет, то сможет доплыть до Границы, где начинается небо.
Но должно было пройти немало циклов, прежде чем ей разрешат не то что отправиться к небу – выплывать из Сада Мальков! Сегодня же у нее выпадала удивительная возможность улизнуть – Старшие провожали в открытые воды Ссау, и в Саду был праздник. Во всеобщем мельтешении ее точно не заметят.
Всего-то делов – юркнуть в тень от гигантских водорослей, протиснуться в незаметную дырку между ограждениями за корпусами сонных комнат, где обычно спали мальки, а сейчас там никого не было – и вот она уже на свободе!
Торопливо оглянувшись, Ане заработала плавниками, протискиваясь в расщелину между скалами еще дальше. Узкий лаз скрывался в темноте, но кое-кто из выпускных мальков нашептал ей по-секрету, что он выводит в Белый лес, а там всего-то подняться над деревьями – и плыть вверх и вверх, пока не коснешься неба.
- А как я пойму, что коснусь его? – спросила Ане тогда.
- О, поверь, ты почувствуешь сразу. Живые на небе дышать не могут. На небесах выживают только духи и демоны. Но если задержать дыхание, то можно заглянуть за Границу и одним глазком увидеть мир мертвых.
Ане так задумалась, что когда что-то дернуло ее сзади и вниз, она чуть было не вскрикнула, а сердце упало куда-то в хвостовой плавник.
- Куда собралась, Чешуйка?
- Глас Глубин! Кай-е, разве можно так пугать?!
Темночешуйчатый малек с оранжевыми блестящими полосками весело рассмеялся.
- Ну да, конечно, это была огромная акууууууула!
- Да ну тебя! Что ты тут делаешь?
Кай пожал плечами и ухмыльнулся.
- А ты?
- Я плыву смотреть на небо. Если ты со мной – пошли, если нет – проваливай, пока тебя не хватились. И только сболтни лишнего Старшим!
- Больно надо мне возвращаться, каждый год одно и то же, скукота смертная. – Глаза его загорелись. – Нет уж, я с тобой.
Ане кивнула и снова направилась вперед, предоставив Каю следовать за ней, на лице ее блуждала улыбка. Как бы ей ни хотелось это признавать, но одно дело плыть одной в большой и неизведанный океан, а другое – плыть с другом, который одержим такой же жаждой приключений и точно не сдаст ее Старшим, не то что Миела, которая наверняка настучит.
Помня об осторожности, мальки молчали и двигались быстро и бесшумно, готовые, если что, развернуться и смываться так быстро, как только смогут – мало ли кто может встретиться на пути?
Но дорога была тихой и безрыбной.
И вот в конце туннеля забрезжил мутный свет –и мальки выплыли на открытое пространство.
Ане тихо ахнула, пораженная зрелищем – во все стороны, куда не глянь, распростерся белоснежный лес кружевных кораллов, в ветвях которых сновали дикие рыбки, а по подлеску кое-где ползали моллюски.
А над лесом, высоко-высоко наверху серебрилось, переливаясь голубыми волнами бескрайнее небо. Нет, конечно, и в саду Мальков оно было, но здесь оно казалось таким близким…
- Наперегонки? – Кай хитро сверкнул глазами и сорвался с места, оставляя за собой след из мелких пузырьков.
- Ну держись! – Ане рванула следом.
Казалось, небо было на расстоянии вытянутой руки, но им понадобилось не менее пары сотен волн, чтобы добраться до него, дотянувшись же мальки замерли и тревожно переглянулись.
Вот она – граница, сияющая, тонкая, таинственная, страшная…
- Помнишь, что говорили ребята? – Кай, волнуясь, глянул на подругу и сглотнул.
- Задержи дыхание и осторожно плыви…
- Ага… готова?
- А ты?
- Нет.
- Я тоже нет.
- На счет три, да?
- Раз… два… три!
Глубоко вдохнув и широко раскрыв глаза, Ане вынырнула, глаза резко защипало… но она не закрыла бы их ни за что на свете. Потому что она видела его…
Мир мертвых был огромен и чужд, в прозрачной черноте над ними сияли мелкие точки – возможно, это и есть души умерших? А еще выше сиял огромный белый круг – Сам Небесный Хранитель!
Ане восторженно открыла рот, собираясь вдохнуть – и ее жабры сразу же обожгло огнем.
Девочка в ужасе нырнула обратно и вдохнула спасительную толщу воды. Похзоже, небо действительно не предназначено для живых… Кай также нырнул обратнои дети восторженно переглянулись.
- Еще раз?
И они окунули голову за границу снова, и снова… Дети наслаждались бы еще дольше, но вдруг, когда они погрузили свои головы в очередной раз, кто-то резко дернул их за хвосты.
Старшие!
Ане резко вдохнула…
И очудилась в коридоре госпиталя.
На тело резко обрушилась боль треснувших костей, но теперь она чувствовалась уже не так сильно, как когда она только прибыла в госпиталь…
Она чувствовала, как вокруг нее суетятся взрослые… и в царящем шуме и хаосе раздался единственный голос, полный ужаса и отвращения.
- Как… Как ты можешь стоять? Твои ноги… они же...
Сердце Ане пропустило удар. Мама.

запись создана: 16.04.2014 в 05:56

@темы: моё, проза, Ане

---

Хочу зохавать Мэл.
._.

---

Немного постонытья.
Ноепоста.
Я ленивая задница, а реверс на носу и пиздец грядет.
А еще я всю эту неделю работаю.
А еще ко мне въехала мерзкая квартирантка, которой негде жить, поэтому она живет у меня, и она отравляет мне жизнь.
Будь моя воля, схватила бы кота - и свалила куда-нибудь.
А так у меня еще потерялся один ключ, и у нас с ней один ключ на двоих. Один раз она уже на полтора часа опоздала. Я не стала куковать на лавочке у дома, хотя она и ныла, чтоб я ее подождала - ей надо было, чтоб я помогла ей подыскать квартиру.
Но хрен ей.
Комп в ее распоряжении, яндекс и дубль гис - пожалуйста. Ищи, смотри.
Оставить ей жратву кота и свалить к дедушке?
Или к кому-нибудь еще?
Я планировала девичник на этой неделе Т_Т
И хер тебе. А на след. неделе реверс, работа, учеба, плата за универ.
И никто уже не соберется.
А там уже учеба-работа-диплом-госы-работа-диплом.-учеба-госы...
И погода - дерьмо.
И эта квартирантка отравляет мое свободное время. она ГОВОРИТ. Я, понимаете, люблю поговорить. Но дома должна быть ТИШИНА.
И мне вообще посрать, что вы там думаете - покупать майку в Ленте или не покупать, я кино смотрю и я как бы непрозрачно намекнула. Но нет, она будет бубнить мне под ухо и обижаться, что я не слушаю. А вчера, когда я легла спать , пока она говорила по телефону, она с чего-то решила, что я куда-то внезапно ушла! А загнялуть ко мне в комнату и посмотреть, что на кровати кто-то как бы спит, слабо?! Она начала звонить мне на сотовый. Ах да, еще она кричала, мол, где я, куда я ушла.
НЕНАВИЖУ.

---

Кто, уже валясь с ног и засыпая на ходу, так упарывается? На кого нападает в 2 часа ночи спонтанное желание ГОТОВИТЬ ЕДУ @_@? Кто готовит ЦЕЛУЮ КАСТРЮЛЮ, проживая один? КТО вот это будет есть, а?! Ну кто?! =_\\ я ж одна не съем... учитывая, что я вообще не особо люблю овощи, а у меня тут полная кастрюля овощного рагу... =_\\

Может, до приезда родителей доживет?..

---

То чувство, когда ты чувствуешь себя идиотом, потому что...

ОН ЛАЙКНУЛ МОЮ АВУ В КОНТАКТЕ!!! ОН ЛАЙКНУЛ МОЮ АВУ В КОНТАКТЕ!!! ОН ЛАЙКНУЛ МОЮ АВУ В КОНТАКТЕ!!!

...

Черт.
Безнадежно.

---

Немного слишком устала.
По-прежнему мучаюсь бессонницей. Надо успокаивающий чай попить что ли или валерианку понюхать, на худой конец.
Утомляюсь ужасно быстро. И толком не успеваю ничего ни на работе, ни дома, нигде.
На сегодня глобальная задача - лечь через полчаса.
На завтра - ВСТАТЬ.
Прибраться. Всерьез. Полы помыть просто обязательно. Добетить главу Кашалоту и фик Мойре. Сесть писать заявки. Свидеться с Кириллом. Поесть приготовить. Помыть голову.
В общем, дел куча. И все срочные.
Кота бы помыть... только как это сделать с минимальным ущербом для нас обоих?..

---

Иногда все планы идут наперекосяк. И ты такая амеба, что не можешь себя заставить. Это писец стремно как.
А еще СПАТЬ хочется.
А завтра на работу.
И бетить два фика сегодня ночью.
И писать три фика на этой неделе.
И писать ролку, я ее просрочила, сама того не заметив.
Мне стыдно.
А еще я хочу петь.

---

Ненавижу такой эффект, который бывает у меня при сильном насморке - я теряю все обонятельные и вкусовые ощущения. Чую только четыре сильных таких даже не вкуса, а состояния - кислое, соленое, сладкое, горькое. А, мяту могу почувствовать. И ничего больше. Обычно так бывает, когда я совсем дышать не могу, вот, два дня назад... потом прошло, господи, какая радость была, но вот я подремала, проснулась... нос дышит свободно - а вкусов нет! Запахов нет! Ничего нет!
Зажрала таблетку от кашля... видимо, она должна быть с каким-то вкусом, чтобы маскировать горечь, но благодаря своей внезапной потере чувствительности я чувствую, что она, зараза, таки горькая и мятная. Но горькая больше.
Картошка ничем не отличается от картошки с майонезом (если он не сильно кислый или сильно соленый), чай ничем не отличается от воды, а мармелад - от шоколадки. Собственно, дорогая, даренная шоколадка с перцем и лимоном ничем не отличается от безвкусной плитки сладкого чего-то, кроме внезапных кислых вкраплений.
Это БЕСИТ.

---

И да, который день в отпуске - четвертый? Подхватила болезнь и теперь ее болею. Сегодня живее, чем вчера, к вечеру поди оклемаюсь, чтобы выползти на море. А завтра вообще козликом скакать буду...
А вообще, сегодня приснился поразительно, дюже, просто на диво отвратительный сон. Что некая рыбина женится на некой крашеной стерве по имени Настя и она отвечает с его телефона на мои звонки, более того - сбрасывает! И я в тоске и печали иду топиться делать всякую, пардон за мой французский, хуету. Перечислять ее я не буду, много реально того, чего бы я в жизни делать не стала.
Но вот если до отъезда я пребывала в крайне положительном состоянии духа (ну, не ответит взаимностью, ну что ж из-за этого, руки на себя накладывать? Друзьями были - друзьями и останемся!), то теперь внутри засел мерзкий страх - а вдруг не ответит? И нахрена вообще признавалась, дура...
Боже, вот умею я накручивать. Всего лишь сон...

---

А вообще, это было самое нелепое из всех признаний в любви. X'D